— Если говорить о религии…о христианстве в частности, то вот что меня смущает…- прервав паузу, вновь заговорил Модей – Конечно, если не оспаривать истинность тех событий… Почему Бог-отец допустил муки сына? Это ли любовь? Это ли добро? Олег Анатольевич, Вы когда-нибудь задумывались о том, что испытывает человек на кресте? Это же страшные муки!
Конечно, Угрюмый знал, что Христос испытывал муки, собственно, как и любой другой прибитый к кресту, но как-то глубоко не задумывался на эту тему. Муки Христа для него были неким абстрактным понятием.
— Знаете, от чего умирают люди на кресте? – продолжал Андрей Сергеевич.
— Нуу…от боли, от истощения, от кровопотери…наверное.
— По большей части от нехватки кислорода — удушья…
— Как это? – Олег искренне удивился.
— Олег Анатольевич, распятие — одна из самых мучительных казней. Человека кладут на крест, прибивают руки и ноги, а затем крест поднимают и фиксируют. Тело человека повисает всей тяжестью на гвоздях. Для того чтобы сделать вдох, человеку приходится чуть приподниматься, опираясь на гвозди. Представляете себе, опираться на гвозди пронизывающие руки и ноги? И так при каждом вздохе!!! Я уже не говорю о том, что доски были не оструганными и несчастным вонзались занозы в спину, а кожа в некоторых местах стиралась полностью… Конечно по сравнению с первым, это лишь легкое неудобство. Плюс жара, боль, отсутствие питья, как Вы правильно заметили. Вот какой нормальный отец, взирал бы на все это безучастно?
Олег вдруг отчетливо представил сказанное Модеем. Картина этой страшной пытки возникла в голове во всех подробностях. Угрюмого начало мутить. Он приоткрыл форточку, перестроился в правый ряд и повернул к заправке.
— Олег Анатольевич, Вам нехорошо? – поинтересовался с заботливым видом Модей.
— Незамерзайка кончается, надо купить.
Олег припарковался, вылез из машины и быстро зашел внутрь заправки. Там он через зал пробежал к туалету. Как только он закрыл за собой дверь на щеколду и наклонился над унитазом, его вырвало. В ушах гудело, перед глазами плавали черные пятна, бил озноб, а на лбу выступил пот. Он подошел к раковине, включил воду, умыл лицо, прополоскал рот и некоторое время стоял, склонившись над ней, сплевывая и глядя на льющуюся воду.
Сначала завибрировал, а затем зазвонил в кармане мобильный.
Угрюмый оторвал пару бумажных полотенец, наскоро вытер лицо и руки, и достал телефон.
— Алло! Олег? – звонила Анна.
— Да, Аня, здравствуйте!
— Олег, как мы с Вами договоримся на сегодня?
— Я могу заехать за Вами ближе к вечеру.
— Хорошо. Буду ждать. У нас все готово?
— Должно быть… Я сейчас уточню. Во всяком случае, все должны были купить вчера. – Угрюмый чуть помедлил. – Аня, он сейчас в моей машине. Мы едем в мой антикварный магазин. Я вышел на заправке, поэтому сейчас могу говорить с Вами. Наверно будет лучше, чтобы я сам Вам позвонил, когда мы с Модеем расстанемся.
— Конечно, Олег. А он что-нибудь говорил интересного?
— Он говорит много чего… Говорит, что зло не всегда зло, что Бог плохой отец раз допустил страдания сына, что человечество зло само по себе…
— Олег, пожалуйста, не верьте всему, что он говорит! Я знаю, что нечисть может быть очень убедительной, но не верьте!.. Все не так! Бог допустил страдания Христа, дав человечеству шанс. Он позволил свершиться выбору своего сына… Олег, давайте потом поговорим об этом. Надо покончить с демоном и спасти Вашу жену. Просто, не верьте его словам!
— Хорошо.
— И еще! Демоны не умеют читать мысли, имейте это ввиду! Они очень проницательны, внимательны и хитры. Они могут догадываться, о чем Вы думаете, по тем или иным признакам, но не считывать мысли.
— Спасибо за информацию. Я этого не знал.
— Не за что. Жду Вас.
Анна положила трубку. Угрюмый вышел из туалета в зал и набрал номер Мальцева. В окно он наблюдал, как Модей, опустив стекло, о чем-то разговаривает с заправщиком – здоровенным детиной в зеленом форменном жилете и черной вязаной шапке надвинутой на глаза, который стоял рядом, опершись локтем на переднюю стойку авто и криво улыбался. Лицо заправщика казалось Олегу очень знакомым. Где-то он его видел, но не мог вспомнить где и когда. У Угрюмого была отличная память на лица. Бывало, что увидев кого-то в транспорте, он понимал, что видел человека ранее и мог через несколько дней вспомнить где, когда и при каких обстоятельствах. Учитывая, что Олег жил в Москве и видел ежедневно тысячи лиц, эту его способность можно было считать уникальной.
— Алло?
— Иван Николаевич, добрый день!
— Здравствуй, Олег Анатольевич!
— Как Вера?
— Утром ей стало лучше. Даже поела. Очень надеюсь, что состояние стабилизируется. Спит сейчас.
— Понятно. Иван Николаевич, а флигель сейчас свободен? Не завален хламом?
— Нет, Олег. Все как было так и осталось. У нас сейчас специальные службы территорию убирают со своим инвентарем.
— Отлично! А ключ у Вас?
— У меня.
— Иван Николаевич, мне флигель понадобиться вечером, для одного дела, связанного со всей этой чертовщиной. Могу я Вас попросить, оставить ключ где-нибудь там, у входа в него?
— Конечно.
— Положите его на верхний наличник входной двери.
— Хорошо.
— Спасибо.
— Удачи, Олег!
— Спасибо.
Угрюмый взял незамерзайку, подошел к кассе, пробил и заказал два американо. Пока девушка готовила кофе, он позвонил Тагиру. Тот сообщил, что все купил. Угрюмый попросил отвезти всё во флигель и сообщил, где будет лежать ключ.
— Олег, насчет джипа…
— Да? Что узнал?
— Короче, никто ничего не знает. Чьи братки неизвестно. Машина угнана, судя по всему. Владелец вроде заграницей уже с полгода живет. Номера все родные. Тачка не в угоне сейчас. Что с ней делать?
— Да наверное перегнать ее надо во двор владельцу и там оставить. Только вначале отвези все туда, куда я просил! Тачка подождет.
— Ладно. Сделаем.
— Спасибо, дружище!
— Забей.
Сунув телефон в карман пальто, Угрюмый взял картонную подставку со вставленными в нее двумя стаканчиками с американо, поблагодарил девушку-продавца, подхватил другой рукой незамерзайку и направился к выходу.
Заправщик, увидев его, кивком попрощался с Модеем и все с той же ухмылкой неспешно отошел от машины.
Олег подошел к машине, открыл переднюю пассажирскую дверь, поставил стаканы на сидение. Вытащил один стаканчик из подставки и протянул Модею, а второй вставил в подстаканник у рычага коробки передач. Затем открыл капот, залил незамерзайку, выкинул пустую баклашку и картонку в мусорный бак, и они двинулись дальше.
***
Щетки размазывали по лобовому стеклу летевшую из-под колес автомобилей грязь, оставляя на стекле белесый налет реагента. Поток машин становился все плотнее и перед Третьим кольцом они встали в пробке.
— Ложь! – вдруг громко сказал Модей. Угрюмый вздрогнул от неожиданности. До этого, Андрей Сергеевич уже минут десять молчал и попивал кофе, чему-то улыбаясь.
— Что? – переспросил Олег.
— Да я все продолжаю нашу беседу… Ложь является грехом, но при этом нет человека, который бы не лгал. Все лгут! И не всегда ложь плохо, ведь так? Есть ложь во спасение… Но любая ложь – грех! Странно правда?
Угрюмый пожал плечами. Модей продолжил:
— Как, допустим, не соврать умирающему ребенку, чтобы успокоить его? Или, как не соврать врагу, чтобы не подставить под удар своих?…Или как не соврать, ради товарища? Вы со мной согласны, Олег Анатольевич? Почему же тогда ложь — это грех?
Олег взглянул в зеркало заднего вида и посмотрел на лицо Модея в отражении. Тот ухмылялся и тоже пристально смотрел в глаза Угрюмому.
— Не уверен, что ложь во благо, является грехом. – ответил он Модею и по очереди вытер вспотевшие ладони о штаны.
Андрей Сергеевич рассмеялся.
— Так я тоже не уверен! Но факт остается фактом! – смеясь, продолжал он – Любая ложь, согласно христианским учениям – грех!
— «Всякая неправда есть грех!…» – изменив голос на бас и подняв указательный палец вверх, видимо изображая попа, звучно произнес Модей, засмеялся и пояснил. – Это я цитирую святого Иоанна…
— Андрей Сергеевич, что Вы хотите сказать?
— Ничего, Олег Анатольевич. Просто беседую, рассуждаю. Хочу узнать Ваше мнение.
— А мы можем сменить тему? А еще лучше помолчать некоторое время… Я себя не очень хорошо чувствую, если честно. И настроения нет совсем, с похорон едем…
— Да! Конечно, Олег Анатольевич! Как Вам будет угодно. Я хотел Вас немного отвлечь беседой, только и всего! – отвернулся к окну, продолжая улыбаться и замолчал.
Модей издевался. Так казалось Угрюмому. Он все знает про «Девочку с радугой» и уже давно принял решение забрать Веру! Черта тебе лысого, а не Веру!
Олег мечтал поскорее расстаться с Модеем и помочь Анне исполнить ритуал, но время тянулось неимоверно долго. Только через почти полтора часа, они наконец добрались до магазинчика, где провели около получаса. Угрюмый оставил, своего пассажира в зале магазинчика, а сам пошел в подсобку пообщаться с управляющим.
Закончив дела, Олег вышел в зал. Модей расхаживал по магазину, покачивая зонтом-тростью, рассматривая товар, то поднимая голову, то склоняясь над стеклянной витриной в деревянной раме. На иконы, коих тут было предостаточно, Модей ровным счетом никак не реагировал, вопреки ожиданиям Олега. Почему-то, Угрюмый был уверен, что нечисть при виде образов святых, должна как-то выказать свое негативное отношение, но нет!…Абсолютно ничего. Полное игнорирование.
Увидев Олега, Модей повернулся в его сторону и улыбнулся.
— Присмотрели, что-нибудь?
— Да, Олег Анатольевич! У Вас здесь очень любопытно, много интересного. Выбрал пару вещиц.
— И что же выбрали? – Угрюмый старался быть радушным хозяином и даже пытался улыбаться.
— Да вот…- он двинулся в сторону витрины, Олег проследовал за ним – Вот этот набор из четырех пуговиц и эту дверную ручку.
Модей указал на большие медные пуговицы с изображением грифонов – мифических животных с телом льва, но с крыльями и головой орла, и на костяную рукоять от трости с изображенной на ней, забавной, как будто чем-то расстроенной мордой какого-то животного, возможно кошки. Вкус у Модея был! Он выбрал действительно достойные экспонаты. 17-й век.
— Это не дверная ручка, это рукоять трости… — пояснил Угрюмый – Заверните за мой счет, пожалуйста! – обратился он к продавцу.
— Ой да ну что Вы, Олег Анатольевич! Не стоит!
— Бросьте. Ерунда!
Продавец послушно завернул покупки в бумагу, положил в пакет и протянул Модею. Тот взял и в знак благодарности учтиво чуть наклонил голову.
Ну прямо само благородство, подумал Угрюмый. Он опять внимательно разглядывал демона. Перед ним был абсолютно обычный покупатель, который искренне радовался приобретению. Ни тени таинственности или загадочности. Но тут Олег вспомнил про Веру и нахмурился.
После посещения магазина, они заехали в ресторан, где в довольно уютной обстановке в стиле средневековья пообедали и обсудили текущие дела по работе галереи и выставкам. Модей заметил, что прибыль от галереи неуклонно растет, это его радует, и выразил надежду, что так и будет в дальнейшем. Угрюмый отвлекся от «чертовщины» и чувствовал от этого облегчение. Он снова воспринимал Андрея Сергеевича, как босса и странноватого напыщенного чудилу, и никак иначе. Слава Богу, Модей говорил сейчас исключительно о делах и не пускался в пространные рассуждения!
После кофе, Андрей Сергеевич в качестве алаверды за подарки, расплатился с официантом сам, не дав сделать это Угрюмому, и они вышли из ресторана на улицу, где по-прежнему моросил не то снег, не то дождь. Начинало темнеть.
— Куда Вы теперь? – спросил Олег.
— Если не затруднит, не могли бы Вы добросить до Беговой.
— Нет проблем.
Пока по бесконечным московским пробкам они добрались до Беговой, уже совсем стемнело. Во время дороги, Модей рассказывал о своем увлечении азартными играми. О нюансах той или иной игры и о психологии игроков. Рассказ был довольно увлекательным.
Он предложил Олегу к нему присоединиться, но тот отказался, сославшись на усталость и плохое самочувствие. Он и вправду чувствовал себя выжатым лимоном. День был тяжелым, голова, будто вата, да и спина болела от долгого пребывания за рулем. Очень хотелось поскорее оказаться дома, выпить, принять ванну и улечься спать. Но сегодня предстояло еще многое сделать.
Андрей Сергеевич выразил сожаление, но настаивать не стал.
Угрюмый притормозил на автобусной остановке напротив ипподрома, мужчины попрощались. Андрей Сергеевич вылез из машины, раскрыл свой зонт, закрыл дверь и помахал рукой Олегу, тот кивнул в ответ и отъехал от остановки.
Проехав метров десять, Угрюмый взглянул в боковое зеркало и открыл рот от удивления! В отражении он увидел силуэт Модея подсвеченный фарами попутных автомобилей, только с большой бычьей головой, на которой между рогов красовался цилиндр. Из ноздрей монстра вырывался красный дым или пар подсвеченный стоп-сигналами. Олег отшатнулся, машина вильнула, едва не задев попутный автомобиль слева, водитель которого посигналил и покрутил у виска. Угрюмый вернул машину в свой ряд и вновь взглянул в правое зеркало, но на том месте, где стоял монстр, уже никого не было.
— Похоже, с ума схожу! – произнес он вслух, потер лицо и открыл окна автомобиля.
Так и ехал, впуская холодный воздух в салон, пока не застучал зубами от холода. Начал приходить в себя, померз еще минут десять и закрыл окна. Он позвонил Анне и сообщил, что подъезжает.
Пока добирался до ее дома, пришел в себя окончательно.
Въехав во двор, не без труда нашел свободное место метрах в пятидесяти от ее подъезда и припарковался.
Выбрался из машины, поставил на сигнализацию и закурил сигарету. К вечеру похолодало. Он поежился и застегнул до подбородка молнию на полупальто. Постоял, втягивая носом морозный воздух. Взглянул на часы, было 20.30. Щелчком он отбросил окурок в высокий, грязный сугроб накиданный дворниками на газоне за зеленой металлической оградкой и направился к подъезду.
***
Анна, открыла дверь почти мгновенно. Дала тапочки, сказала, проходить на кухню и разогреть кофе, который она сварила для него заранее, а сама убежала в комнату.
Угрюмый прошел на кухню. На столе стояла тарелка с сыром и ветчиной, а рядом на деревянной доске лежал нарезанный хлеб. Олег включил конфорку и поставил на нее чуть теплую турку с черным крепким кофе. Когда кофе подогрелся, налил себе в заранее приготовленную белую чашку и сел за стол.
В этот момент, на кухню зашла Анна. У нее блестели глаза, на щеках был румянец, а на губах блуждала озорная улыбка. Движения и походка были стремительными. Она пребывала в возбужденном состоянии от предстоящего.
На ней были синие обтягивающие джинсы и черная шерстяная водолазка. Боже, как же она хороша!
Угрюмый даже застыл с бутербродом в руке на несколько секунд. Она, улыбаясь, смотрела на него.
Наконец, он смущенно отвел взгляд и покашлял, стараясь сгладить неловкую паузу.
Анна присела к столу, напротив него спиной к двери, затем вскочила и направилась к плите.
— А сварю-ка я себе еще кофе! – произнесла она, взяла турку с плиты и ополоснула ее в мойке.
Олег еще раз отметил ее быстрые резкие движения.
— Аня, а может не стоит? По-моему Вы возбуждены достаточно, и сон вряд ли в таком состоянии Вам грозит. — Угрюмый улыбнулся.
— Да Олег! Согласна! – она взглянула на него, улыбнулась и отставила турку в сторону. – У меня действительно необычное состояние. Так наверное чувствует себя человек перед прыжком с парашютом или полетом в космос.
Затем Анна рассказала, как готовилась. Как искала книги, как покупала медальон и монету.
Рассказ прервал звонок телефона Олега. Он ответил. Звонил Мальцев. Сообщил, что относил ключ в условленное место и столкнулся с человеком, который уверяет, что его прислал Угрюмов.
— …Олег это так? Ты прислал этого человека?
— Да, Иван Николаевич, это правда. Не волнуйтесь. Его зовут Тагир, пусть он оставит все, что привез во флигеле, а ключ положите на наличник. Мы скоро приедем.
— Понял. Хорошо. Мог бы предупредить, а то неудобно получилось.
— Извините, закрутился! Как Вера?
— Весь день хорошо. На удивление!
— Отлично! Надеюсь, сегодня мы со всем покончим!
— Я тоже на это надеюсь, Олег. Больно видеть, что творится с Верочкой! До встречи.
Мальцев повесил трубку.
Угрюмый закусил губу и нахмурился. Затем пихнул остаток бутерброда в рот, быстро прожевал, одним глотком выпил остаток кофе и резко встал.
— Погнали! – обратился он на ходу к Анне и прошел в коридор.
Они оделись. Анна, сняла ключи от квартиры, висящие на крючке у двери, подняла с пола, заранее приготовленную черную сумку-рюкзак и вышла вслед за Угрюмым.
